"Дачурка"
Эта дачка у меня давно, - сказал хозяин, самодовольно поглаживая стенку дома. - Я, милый мой, еще десять лет тому назад работал начальником стройконторы... Там, брат, тесу этого или, скажем, горбыля, рам, дверей всяких завались, по горло! А я начальником был: бог, гроза! План давал из месяца в месяц - сто один, сто два процента, за это и премировали меня, а как же? Ну, да если я и сам выпишу себе горбылька, какой похуже, а возьму тесику? Государство у нас громадное, не мелочное, - оно такого пустяка и не заметит. Вот домик-то и встал. Хорош, а? Пять комнатенок, терраска, сараюшко, гаражишко... А как же! Не дурна, дачурка, а? Да ведь и участочек неплох? Я его еще раньше получил, когда в земельном отделе делами воротил. Хорош участочек?
- Да, - сказал гость и тяжело вздохнул. - Такенный домище да еще на кирпичном фундаменте...
- Фундамент? Это я потом, - сказал хозяин, - фундамент... Это я год спустя после стройконторы-то. Это уж когда меня на кирпич бросили. А что? Ничего себе кирпичок-ко... Огнеупорный, собака, высший сорт. Ну, нагляделся? Пошли в дом, закусим-перекусим! Сюда проходи, сюда, да ноги вытирай покрепче, тут, брат, чисто, ковры, знаешь... Зачем пачкать ковры, да... Я ведь после кирпичного-то завода некоторое время возглавлял московское отделение треста "Узбекковер". Эх, хороши коврята, ничего не скажешь! .. У меня их что-то между шестью и восьмью штуками скопилось... Да ты садись, чего стесняешься... Ведь родственники все-таки. Ну, ты бедный, ну, ты там у себя в колхозе учишь ребят, так это что же, и там ведь можно приобрести... Если с умом...
- Нет уж, извините, - горячо сказал гость, - и не...
Но хозяин не дал ему договорить:
- Да ты садись, садись! Вот на этот диван-кровать садись! Артикул 166-84. У меня таких полтора гарнитура здесь распихано, что я напрасно, что ли, в Мебельторге-то заправлял? А там, знаешь, - какая работа? Ад! Молодожены да новоселы - самый свирепый контингент. Ужасно алчные до мебели. А этот гарнитурчик я как бракованный взял. Гвоздик там от трельяжика выскочил, ну, и ручечка от шифоньера отклеилась. Брак? Точно, брак! - Ну, а раз брак, тогда уж где наша не пропадала, заверните мне этот гарнитурчик в бумажку... Ха-хо-хо...
- Книг-то у вас сколько, - сказал гость, и лицо его, до сих пор напряженное и замкнутое, вдруг просветлело.Ах ты, сколько книг, целая бибииотека!
Он подошел к стеллажам и быстрыми, ловкими и жадными пальцами стал касаться корешков аккуратно подобранных по цвету и формату книг.
- Сколько книг! - повторил он восторженно. - Сколько книг!
- А нельзя иначе, - откликнулся хозяин, - книга сейчас - самое главное убранство... Мода, брат, надо считаться!
- Стендаль, - прошелестел гость, - полный, батюшки вы мои!
- Это который Стендаль-то? - сказал хозяин. - Желтенький, что ли? А, да! Я его по бокам зелененьким обложил! Чтоб покрасивей, значит, было! Одно к одному. Желтенькое с зелененьким. Яичница, значит, с гарниром - с луком там или с горошком! Красиво...
- Ну, зеленый-то - это у вас Гарди. Это вы его, значит, гарниром считаете? Гарнир-то он, конечно, чудесный, да не к тому блюду, - возразил гость.
- Да я их, признаться, обоих не читал, - добродушно улыбнулся хозяин, - просто я в Книготорге месяца три подвизался, вот и подобрал... Ну, садись к столу! Садись же! - сказал он нетерпеливо и потер руки. - Как говорится, чем бог послал! Давай выпей! - И он подтолкнул гостю наполненный влагой сосуд.
Гость осторожно коснулся высокой хрупкой ножки. - Боюсь, разобью я бокал. - Он смотрел на сосуд, и темными-темными были его глаза. - Ведь это прелесть что такое - чудо искусства, из него не водку пить, ему бы на выставке стоять!..
- Угадал! - крикнул хозяин. - Я на чешской выставке кой-чем заправлял, так вот придержал кой-что под видом боя! Под видом, что разбили их при отправке обратно... Ну, да что же? Будь здоров, дай бог не последнюю! Эх, пить - дом не купить, а мы вот пили да дом купили! Хорошо прошла! Закусывай. Небось такой семушки у себя в Калезине и в глаза не видел? А икра красенькая? А филейная шейка? Ешь, ничего! Я теперь по старости администратором в "Гастрономе" вкалываю, так что ешь, малый, на наш век хватит! Много ли нам надо, а государство большое, оно и не заметит...
Они поели и попили.
- Пойдем походим, - сказал хозяин. - Моцион требуется. Ассаже надо сделать, а то ночью сны плохие будут, если после ужина не растрястись. А мы походим по участку. По своему. У нас места хватит, не беспокойся. Слышишь, как пахнут цветочки? Это я в городском отделе зеленых насаждений трудился, тогда и взял! Это редкие. Это правительство для пушкинских мест где-то купило. Я и взял немножко. Пушкинских мест много, Пушкин - и не заметит. Слышишь, как пахнет? А?
- Слышу, - сказал гость и взялся за сердце, - сумасшедший запах! Даже голова кружится! Шатает...
- А ты облокотись, - сказал хозяин, - облокотись на сосенку-то! Не бойся. Она пошире тебя! Реликтовая. Ей сто лет. Я ее с мыса Пицунда привез, в отдельном вагоне... На Пицунде тогда все было без присмотра, а я там охраной леса командовал... Три дюжины сосенок привез... Да цыц ты, - закричал он сердито хрипящему на цепи кобелю, - своих не узнаешь? Кобель - сенбернар. Чемпион. Я в собачъем питомнике директором был!
Неподалеку, оповещая о близком рассвете, пропел петух.
- Голландский, - сказал хозяин, - когда я...
- На птицеферме? - спросил гость.
- Угу, - сказал хозяин, - а как ты догадался?
Но тот не отвечал. Глаза его были затуманены. Какое-то непонятное волнение душило его. Он поднял свое бледное лицо и далеким небесам.
- Звезды, - сказал он умиленно, - ах вы, звездочки, недоступные вы мои, какие вы свежие, крупные, яркие...
- А как же, - встрепенулся хозяин, - звезда первый сорт. Добротная звезда, укрупненная. Жирная. Сочная звезда. Это, видишь ли, когда я в планетарии...
Но тут случилось что-то дикое.
- Не трогай звезд! Прочь... - закричал вдруг гость высоким, срывающимся голосом и трясущейся рукой схватил хозяина за горло. - Прочь! Не трогай звезд, мерзавец! Не смей! И не касайся! Оставь хоть звезды! Людям! Они нужны людям! Детям! Не тронь! Звезд!
И он вдруг задергал головой, забился всем телом, бедняга, и заплакал.
Перепил, видно, за ужином.
